Профессор Илья Лифлянд о друзьях и репатриации в Израиль

Профессор Илья Лифлянд о друзьях и репатриации в Израиль

Я вообще не склонен к рефлексии, — считает Ильи Лифлянда. — Как человек, давно и довольно серьезно играющий в шахматы, я привык анализировать сыгранные партии, особенно проигранные. С тем, чтобы потом сыграть лучше.

Так сказать, с наивной надеждой, что следующие грабли будут другими. А вообще-то я люблю рассказывать историю, слишком пафосную и романтическую, чтобы в нее можно было поверить: в день алии по дороге из аэропорта к друзьям я остро почувствовал, что я дома. И это чувство меня не покидает. А дома оно по-всякому бывает.

Мне трудно назвать одно-два имени... Это и друзья Аида и Миша Рубанович, к которым мы «завалились» из аэропорта. И какие-то соседи по дому, где мы сняли квартиру. И преподаватели ульпана «Акива», с которыми поддерживал связь и дружбу многие годы. И обретенные в ульпане друзья. И коллеги, к которым я обращался напрямую или «по наводке» других коллег, практически каждый из них помог хоть чем-то, никто не прошел мимо. Попробую перечислить, получится внушительный список классных математиков из разных университетов: В. Мацаев, Н. Крупник, Л. Роуен, Э. Мерцбах, Б. Грановский, Й. Беньямини, А. Пинкус, Б. Панеях, В. Лин, А. Маркус, Ш. Барон, Л. Зальцман, Б. Пинчук, Д. Левиатан, А. Олевский, В. Мильман, Ю. Брудный, Л. Айзенберг... Обидно было бы кого-нибудь пропустить, но и вспомнить всех затруднительно. Порядок имен примерно соответствует хронологии знакомства с людьми.

Я репатриировался из Донецка в 1991 году, — пишет профессор Илья Лифлянд. — В то время, когда мои родственники задумывались уехать из страны, когда иммиграция в Чехию была хорошей альтернативой, я не соглашался. Последние два года перед отъездом я наконец работал по специальности — в вузе, на кафедре высшей математики Донецкого политехнического института. До этого трудился на ВЦ, потом в угольном НИИ. Никогда не был в аспирантуре, а математикой вынужден был заниматься на досуге. По самым мягким прикидкам, мой счет к советской власти — 10 лет жизни. И это по самым мягким. Но мы не в банке, никто не вернет и дня. Так что переезд в Израиль — правильное решение. И конечно, судьбоносное, просто другая жизнь. Кстати, забавная символика. Разрешение на выезд мы получили в день пасхального седера. Уехали на второй день путча. О его итогах узнали уже в Румынии. На следующий день после того, как мы пересекли границу Румынии, Украина объявила независимость. От меня, наверное... В Израиле я занимаюсь только своим делом, работаю по специальности. И вроде бы неплохо работаю. Мои ближайшие родственники тоже приехали в Израиль, и все у всех сложилось неплохо. В чем-то я, конечно, хотел бы лучшего, но, наверное, хотел бы этого всегда и везде.